Началось это не так, чтобы очень давно, где-то в первой половине двадцатого века, как только появились зачатки социализированного общества.
Когда некоторые вакансии начали заполняться из других соображений, нежели профессиональные качества. То есть парторги числиться рабочими, а футболисты токарями и военными. Производство от такого не слишком страдало, поскольку бодаться с бюрократической машиной по поводу списочного состава/штата выходило всяко дороже. То есть были штатные единицы, изымание которых из технологического процесса, никак не отражалось на оном. Прошло время и рабочие места принялись заполнять абы как, во избежание сокращений. Пресловутое поколение дворников и сторожей. Всячески способствовал этому закон о тунеядстве. Остался в поколениях и образ вечно пьяного и вороватого сантехника. Конечно, всем хотелось, чтобы кран чинил опрятный мужчина, ведя разговоры о теории Пункаре, но таких кадров ощущался дефицит не только в жэках. Но всё-таки какой-то профессинализм оставался. Ну а теперь, что такое в моём понимании профессионализм.
Для того, чтобы отремонтировать, достаточно знать устройство и схему. То есть тупо исправить неработающий механизм до состояния нормального. Посмотреть, что не так и привести в соответствие. Но это низший уровень. Высший же предполагает ещё знание почему и как. Где можно заменить или упростить без потери работоспособности.
Постепенно уровни обособились и там пошло собственное расслоение. А вот когда социальное общество кончилось, то всё накрылось медным тазом. Когда управленцам-менагерам доверили кадры, они, не зная особенностей, принялись их чикать в угоду исключительно экономической целесообразности. То есть штатные единицы стали заполняться по принципу согласных на меньшую оплату. Ну, или, из других соображений кумовства. С другой стороны технологическое развитие уже и стало предполагать всего лишь определённую последовательность нажатия кнопок, прописанную в инструкции. К чему же всё это приведёт, я как-нибудь в другой раз расскажу.
Journal information